Фотоистория локдауна семьи из Восточного Лондона

Эти и другие фотографии будут также опубликованы в моем инстаграме — https://www.instagram.com/swanqmuch/

Снимать на плёнку во время локдауна было непросто — но не из-за отсутствия материала, как можно было бы подумать, а из-за той самой повышенной тревожности, о которой мы все сначала услышали из новостей, а спустя некоторое время прочувствовали на себе.

В конце февраля я еще успел сходить на концерт белорусов “Молчат дома”, а в марте все уже развивалось стремительно: первые десятки скончавшихся от вируса в Великобритании к середине месяца, опустевшие полки в магазинах — туалетная бумага, яйца и мыло начали исчезать еще в начале марта — а потом и полноценный локдаун в двадцатых числах.

Поначалу происходящее особенно не влияло на нашу семью, но со временем общая напряженность и неопределенность догнали и нас. Находить красоту через объектив в такой ситуации оказалось непривычно и тяжело.

В те редкие моменты, когда я брал в руки камеру в эти месяцы, хотелось уловить это настроение — обреченного ожидания и неизвестности.

Часть I. Март-апрель. Начало.

Первые недели карантина. В полном рассинхроне с происходящим в городе начинается весна. Но на улицах района непривычно пусто.

23 марта, когда в стране объявили локдаун, собрал семейный совет из себя, беременной жены и собаки Барни. Постановил, что отныне не пользуемся лифтом, на улицу ходим только на прогулку с собакой, а за продуктами я буду ходить раз в неделю, чтобы снизить риск заражения.

Спустя неделю после начала локдауна появляются изменения на районе: мусорные баки из специальных помещений на первом этаже многоквартирного дома выкатили на улицу. Здесь они простоят до конца июня.

Одно из немногих доступных развлечений в округе — наблюдать за тем, как цветёт дерево во дворе:

Йога как способ не сойти с ума:

Надо сказать, что англичане (и мы вместе с ними) достаточно ответственно соблюдали правила локдауна. Несмотря на то, что прогулки как таковые не были запрещены (можно было выходить на улицу раз в день для занятий спортом, но кто проконтролирует зачем конкретно вы вышли?), жители нашего района явно не злоупотребляли этой возможностью. Но с наступлением первых по-настоящему теплых дней в апреле удержать людей дома было невозможно.

Первая дерзкая апрельская вылазка на набережную у дома:

Еще одно карантинное развлечение — домашняя стрижка. Сбрил бороду впервые лет за 10. Не узнал сам себя, испугал Катю, но испытал мощный терапевтический эффект.

Часть II. Май-июнь. Смерть.

В начале мая началось самое страшное, что может происходить на карантине, когда ты вдалеке от родных. Сначала — 8 числа — я узнал, что заразилась мама. Она работает медсестрой в небольшой московской онкологической клинике и не переставала ходить на работу даже когда стало понятно, что эпидемия набирает обороты (стоит ли говорить, что никаких средств защиты кроме обычных марлевых масок в государственной больнице не было?). Но еще в конце марта она всякий случай отселилась от папы из дома, где они жили в Подмосковье, в баню на том же участке.

Сложно описать чувство, которое испытываешь в такой ситуации, но это можно сравнить с переключением цветной картинки на черно-белую — ты продолжаешь сидеть в карантине в Лондоне, ходить в магазин, заниматься привычными делами, но все твои мысли там — дома.

Прогулка по оживаещему району в эти дни — как способ хотя бы ненадолго сбежать от реальности.

Как мы знаем теперь, в конце апреля — начале мая, когда в Москве и области был пик заболеваемости, в маминой больнице переболели несколько врачей и пациентов. Маме повезло — болезнь протекала относительно легко.

Спустя 3 дня после того, как мы узнали о маминой болезни, стало плохо папе. Поскольку весь карантин они с мамой провели отдельно, мы не предполагали, что это может быть связано с вирусом. Казалось, что это реакция на стрессовую ситуацию, осложненная, к сожалению, букетом хронических болячек.

Через пару дней стало понятно, что ситуация тяжелая. Поскольку дело происходило в Подмосковье, с адекватной медицинской реакцией было непросто: в первый приезд скорая зафиксировала аритмию, сделали укол и оставили лежать дома, на следующий день первый вызов они перевели на участкового врача, а на второй просто не отреагировали — как мы узнали потом, больницы были перегружены, и в области не брали по скорой многих тяжелых больных.

Папе не становилось лучше, единственный выход был вызывать платную скорую, которая в результате отвезла его в московскую “ковидную” больницу. В больнице подтвердили заражение вирусом и на какое-то время у нас появилась надежда — все-таки он был в специализированной больнице. Но на следующий день, 15 мая, папы не стало. Видимо, все-таки важное время было потеряно, да и сопутствующие заболевания сделали свое дело.

Эту фотографию в парке у церкви недалеко от нашего дома в Вуличе я сделал где-то через час после того, как узнал о папиной смерти.

Стоит ли говорить о том, что понадобилось время, чтобы принять происходящее. Через месяц у нас с Катей должна была родиться дочка (и это отдельная история!), выбраться в Москву я не мог, а радоваться постепенному ослаблению локдауна в Лондоне не получалось совсем.

Получилось так, что пандемия коронавируса затронула мою семью напрямую и, конечно, дала мне совершенно новую перспективу и на смерть, и на появление новой жизни. Иногда то, что кажется высеченным в камне, может измениться за один день или час.

Спустя месяц — за неделю с небольшим до рождения нашей дочери Лии, мы успели выбраться в безлюдный еще Лондон и ухватить его таким, каким, возможно, уже никогда не увидим.

Часть III. Июнь. Жизнь

22 июня у нас с Катей родилась дочка Лия.

Из-за причуд местной медицинской системы NHS получилось так, что она родилась прямо у нас дома. К счастью все прошло хорошо, и в доме появился еще один человек — человек, который полностью растопил наши подзасохшие за время карантина сердца.

Локдаун к середине августа серьезным образом ослабел. Кажется, мы стали возвращаться к докарантинной жизни. Моя семья делает это в совсем новом составе — уже в июле скончался мой дедушка, ветеран войны, не доживший чуть больше месяца до своего 97-летия.

Лучший момент в сериале “Рик и Морти” — когда Морти говорит сестре: “Nobody exists on purpose. Nobody belongs anywhere. Everybody’s gonna die. Come watch TV?” И вот эта неизбежность обычного хода вещей несмотря ни на что, пожалуй, поражает больше всего, когда сталкиваешься с принятием смерти и появлением жизни.

Пандемия, очевидно, не последняя передряга, которая с нами случается, но все, что нам остается — просто продолжать заниматься своим делом, читать, смотреть телек, слушать музыку, воспитывать детей, ю нейм ит. Ну и да, не забывать все это фотографировать.

Источник